Р'риса/R'risa
Данка/Danka
День второй/Second day
Дитя охоты
Child of the Hunt
Год 1431 от начала э.в., лето,
вторая декада созвездия Близнецов
Артан
Осколки витражей, затянутые паутиной и потемневшие от времени, резали сноп желтого света острыми краями. Внутри собора лучи смешивались с прелым воздухом и неоседающей пылью, отчего дом богов казался затопленным до самых сводов.
Собор одичал, одряхлел, растерял былое величие и святость. В резных стенах копошились термиты: черные ходы испещрили фигуры священных животных словно пулями. Каменные плиты, хранившие память о поступи королей и героев прошлого, пали под натиском сорняков и ползучих растений. От прежнего убранства остались только светлые пятна на стенах. Все статуи, божественные лики, звездные часы, священные писания и даже монетки из фонтана для омовений забрали на нужды королевства. Остальное растащили прихожане. Веру безжалостно выкорчевали из сознания народа. Религии одна за другой рассыпались в пыль, святые обряды умерли вместе с богами.
Староверка приходила к развалинам собора раньше Артана. Усаживалась у входа, подолгу молилась: не вслух, конечно, а так, едва шевеля губами, напевала себе под нос. Спасаясь от жары, она куталась с головой в разноцветные тряпки, которые на удивление были чистыми, за ней не тянулся шлейф помойной вони, и не похоже, чтобы у нее имелись какие-то хвори. Денег она не просила, а что кидали прохожие – оставляла на дороге. Артан за год от староверки и слова не услышал, а сегодня то ли голову ей напекло, то ли умом совсем тронулась – она металась по площади, приставала к людям, хватала за рукава, о чем-то просила. Артан заметил ее издалека, а когда подошел ближе, то и слова разобрал.
- От города одно название осталось! Медные Ручьи! Где они, ручьи? Все обмелело! Луга были! Река без конца, без края! На лодках по ней плавали, а теперь? Пыль, песок! Все испортили! Все перекопали, и рудник этот, пропади он пропадом! Что со священным местом сделали! – вскрикивала староверка, указывая на собор.
Артан остановился. Знал он этих фанатиков, сейчас она проклинать науку начнет, призывать вернуть запрещенные праздники, или о короле какую-то гадость ввернет, тут-то ее стража и скрутит, а может, кто из мужиков раньше палкой огреет. Артан пристроился в тени дома, надвинул шляпу на лоб и стал наблюдать.
- Люди тоже все высохли! Посмотрите на себя - мертвые, как тени! – хрипела старуха. Постепенно ее стенания перешли в неразборчивые завывания, а там и в плач. Нищенка хваталась за голову и плакала навзрыд, не заметив даже, как с нее слетела косынка. Полуседые волосы растрепались, и Артан вдруг понял, что не такая уж женщина и старая, худая только, а кожа морщинистая от не сходящего загара. Зато глаза вон какие ясные и зубы все на месте. Если она и была старше Артана, то лет на десять, не больше. Это кто же ей так мозги промыл? В семье или секте?
«Семья вероятнее. Какая-нибудь полоумная прабабка вещала про то, что сто лет назад звезды были ярче» прикинул Артан, а староверка, позабыв обо всем, зашлась в молитве:
- Молитесь! Просите прощения! Кайтесь, что забыли богов! Свет от тени Его, великая богиня Инанна…
- Так, все. Хватит, иди домой, - Артан не выдержал, подошел к женщине и тяжело опустил руку ей на плечо. От неожиданности староверка присела и испуганно оглянулась.
- Ты! Птицелов! – женщина сердито дернула плечом и внезапно завыла, - сколько душ погубил! Гори, гори в огне Инанны!
- Из-за твоей братии мы бы до сих пор в пещерах сидели! – прорычал Артан, потеряв терпение, - Небось нравится, что фонари улицы освещают? Стоило церквям рухнуть, так все сразу появилось – и деньги, и наука, и оружие от пришлых. Не нравится - иди в лес и молись, сколько тебе влезет! Отмахивайся от пришлых подушкой! Пошла! Чтоб духу твоего здесь не было! – Артан схватил женщину за руку и грубо оттолкнул. Староверка споткнулась, но не упала. Подняла на Артана взгляд, сжала губы и молча ушла прочь, придерживая ноющую руку.
Артан, заметив, что на него смотрят, одернул плащ и поспешил в собор на дежурство. Из-за покосившихся стен двери давно заклинило, и парень как обычно пролез в щель между створками.
Шпиль собора обрушился во время войны, в башне зиял сквозной пролом от снаряда, но она устояла, оставшись самым высоким местом в Медных Ручьях. Площадку последнего яруса разгребли от камней и мусора, остатки стены укрепили, залатали кое-как крышу и установили акустическую пушку.
Артан поднялся на верх башни, преодолев триста ступенек, сдернул с лица липкий от пота платок, вытер им лоб и шею и бросил на пол. Сплюнул скрипевший на зубах песок. Припекало все сильнее, жар от каменного пола проникал через подошву сапог. В этом году Свет устроила всему королевству испытание, растянув зной на все лето. Артан осмотрел город, достал флягу, сделал несколько мелких глотков. Приглушив жажду, он воткнул пробку и ударил по ней ладонью.
Напротив, пригвожденный сразу тремя ножами, на стене висел клочок гербовой бумаги. Приказ о ссылке. Артан получил его четыреста двадцать дней назад. Парень смерил взглядом накарябанные на стене черточки и нарисовал еще одну. Достал из сумки кусок вяленой оленины и уныло в него вгрызся. Так началась его последняя декада в этом ржавом аду.
Парень со вздохом развалился в железном кресле. Второе, точно такое же, пустовало. Наставник выбирался из своей каморки только в корчму или на охоту. Сегодня он предпочел первый вариант, и рядом с Артаном гудела только звуковая пушка на холостых оборотах. Вид с башни открывался на весь город. Выгоревшие до желтизны дома тонули в песке. В подворотнях крутилась пыль, поднятая редкими сквозняками. Собаки дремали под телегами, а по раскаленным камням ползали ящерки.
В чем-то староверка была права. По улицам бродили усталые фигуры людей, напоминающие безликие тени. Мужчины, женщины, дети: все одинаково загорелые, со ржавыми разводами на одежде. Большинство жителей Медных Ручьев трудились на карьере. Его глотка дышала за пределами города, и вереница рабочих копошилась там круглые сутки – ночью спирали дорог освещались. Платили хорошо. Король ценил труд старателей почти так же, как работу птицеловов и лекарей, поэтому добровольцев хватало всегда. Жителей не пугал сухой, тяжелый воздух, грязная вода с привкусом железа и серая пустошь, окружавшая город на много километров.
Не боялись здесь и ворон. Место для них слишком непривлекательное: пыль оседала в легких, вода травила, свет сжигал кожу, а воронам нужно здоровое тело, неизношенное. Это раньше считалось, что они охотятся, когда захотят, но на деле одна тварь меняла тело раз в двадцать-тридцать лет. За это время человек в Медных Ручьях превращался в развалину, поэтому вороны не селились и не охотились здесь.
Зато в Медных Ручьях обитали пришлые.
Артан глубоко вдохнул и достал из кармана маленькую склянку. Открутил крышку, набрал в пипетку каплю черно-синей жидкости. Рот заполнила горечь еще до того, как раствор скользнул по языку. Артан скривился, чувствуя, как сводит челюсть. За пятнадцать лет надо бы уже привыкнуть, но до чего же мерзкая эта дрянь! Парень качнул головой влево-вправо и осмотрелся еще раз. Сначала он увидел излом в небе, затем перевел взгляд ниже, к самому карьеру. Мельтешение перед глазами усилилось, Артан закусил губу, чтобы не моргнуть. Пыльная завеса переливалась, становясь то серой, то зеленой с красными вкраплениями. Вот он где. Картинка рябила, ускользая, но Артан сумел сфокусироваться. Фигура становилась все объемнее, больше, и через несколько минут пришлый проявился во всей красе.
Его расплющенная как молот голова касалась облаков, покачиваясь на ветру. Могучая шея была по меньшей мере трех километров в высоту и пересекала небо жирной чертой. Пришлый зевал беззубой пастью и выпускал из ноздрей черные клубы дыма, что тянулись куда-то за линию горизонта. Рабочие проходили через тело чудовища насквозь. Слепые.
Каждый третий в королевстве рождается «слепым», каждый тысячный – «зрячим». Одни не видят и не чувствуют пришлых, даже когда те не скрываются, другие же могут распознать ворону в человеческом облике. Артан, как и все птицеловы, с самого детства пил отраву, которая, накапливаясь в тканях и костях, со временем позволяла видеть сначала мелких тварей, а к концу обучения и самых ужасных монстров. С годами навыки оттачивались и доводились до уровня рефлекса, поэтому Артан часто не мог заснуть, то и дело замечая шевеление теней в углах. Но он бы все отдал за то, чтобы вычислять ворон с одного взгляда.
Зрячие всегда занимали лучшие посты. Рядом с королем, в личной охране аристократов, в Совете Гильдии, и их уж точно не ссылали за мелкие провинности на край мира, чтобы время от времени стрелять по пришлым.
Если бы Артан продолжил смотреть, то увидел и густо-фиолетовую шкуру чудовища, и невероятно огромный хвост, обнимающий рудник по кругу, а далеко впереди еще парочку таких же тварей. Но Артану это было неинтересно. Он развернул пушку, прицелился, ухватился за рычаги и надавил на педаль. Оружие нагрелось, затряслось, с каждой секундой гудя все громче, и когда рукояти уже вырывались из пальцев, Артан выстрелил.
Зззжжжуууммм! Звуковая волна спугнула голубей с крыш, пролетела через полгорода и ударила чудовище в грудь. С такого расстояния не всякий попадет, но Артан был хорошим отстрельщиком. Раздался протяжный, тяжелый вой пришлого – ожог расплавил его кожу и обнажил ребра, но рана стала быстро затягиваться.
- Давай, давай, проваливай отсюда, - пробурчал Артан.
Пришлый повернул голову, словно высматривая обидчика, но с места не сдвинулся, и Артан выстрелил еще раз. Тварь заревела и медленно поднялась на несоизмеримо толстые ноги, сделала шаг и вдруг начала опускать голову. Артан хоть и знал, что горах безобиден днем, на мгновение струхнул, но тварь с присущей ее виду медлительностью двинула прочь от карьера. Убить ее нельзя с помощью одной пушки, только отогнать подальше. По ночам горахи ложились на землю и покрывались ядовитой слизью, в которой увязала добыча, чтобы наутро быть сожранной пришлым.
Артан поднялся. От выстрелов у него заложило уши, к тому же страшно захотелось по нужде. Спускаться к неработающему фонтану Артан перестал на третий день ссылки и облегчался пролетом ниже.
***
Время текло медленно. Артан, свесив руки, качался в кресле под пронзительный и тоскливый скрип. За прошедшие часы он подбил еще несколько тварей и даже обнаружил в соборе под разбитым колоколом червеныша. Длинный, с четверть фута, он с жадностью собирал плавающие в воздухе крупицы эмоций, дергаясь всем телом. Из безглазой головы выстреливал черный язычок. Артан с омерзением понял, как тварь здесь появилась. Сгустки его злобы оседали на полу, скапливались и привлекли пришлого. Червеныш сначала прятался в темном месте, вылезая по ночам, чтобы подкрепиться, а теперь вырос и осмелел. Артан смерил тварюшку взглядом, но тратить драгоценные химикаты на подобную шушеру не стал. И пусть ему хватило бы одной капли, чтобы растворить червеныша, но в пузырьке осталось всего три унции лиловой отравы, а еще неизвестно, с кем придется сражаться.
За год он повидал столько нечисти, что набралось бы на целый бестиарий: хируды, шепчуны, кошмары; один раз даже видел плотоядное дерево, выросшее посреди мясницкой лавки. Оно появилось мгновенно, пробив пол и потолок. Корни облепили всю лавку, а безлистые ветви принялись пожирать куски говядины на прилавке. Когда птицеловы примчались на место, было уже поздно. Мясника дерево поймало первым, затащило в ствол и полностью переварило. Между ветвей образовался желто-прозрачный кокон, оболочка лопнула, и наружу вылез абрах - демон-стервятник. Тварь размером с тетерева вопила, как резаная, и бросалась на охотников. Артан гонял ее по лавке, пока остальные выкорчевывали дерево, а ментор лишь злорадно ухмылялся. Знал, сволочь, что ученику прислали грамоту о восстановлении, и теперь можно помыкать парнем, как вздумается. И Артан последние созвездия вел себя как шелковый, выполняя все требования. Возвращение в столицу снилось парню уже целую декаду, и юный птицелов боялся лишний раз чихнуть в присутствии ментора. Тот был когда-то легендарным птицеловом, количество убитых им ворон приближалось к сотне, а пойманных живьем до сих пор держали в пыточных камерах.
Артан не знал, что такой прославленный человек делает в этой глуши. Для чего Гильдия отправила одного из лучших охотников вместе с ашати в место, где нет ворон?
[Ашати - крупное животное из семейства кошачьих, в честь которого названо одно из осенних созвездий]
Городские стражники шептались, что когда-то на охоте ментор повредил колено, и ему предложили восстановиться в Медных ручьях, где, к слову, год службы считался за три, но Артан этому не верил. Во-первых, ментор нисколько не хромал, когда Артан приехал в город, а во-вторых, Гильдия не только не позвала охотника обратно на полевую службу, так еще и ученика, сосланного с позором из столицы, дала в нагрузку. Первое время парень был счастлив как никто – обучаться у такого мастера! – но не стоило расспрашивать ментора о его причинах пребывания в Медных Ручьях. Старый охотник лишь улыбнулся, из-за чего его шрамы, разбросанные по всему лицу, сделали его похожим на чудовище, а потом заставил Артана бегать вдоль городской стены до тех пор, пока парень не свалился с тепловым ударом. Больше вопросов Артан не задавал, и со временем тренировки стали сносными и в итоге принесли немало плодов, доказав, что ментор умеет обучать не только ашати. До чего же его охотничья кошка была хороша! Выдрессированная, послушная, сильная, даже несмотря на почтительный возраст – Артан слышал истории про ментора и Аракул еще когда был ребенком. Многочисленные шрамы покрывали всю ее шкуру, как и проплешины в серой шерсти. Сколотые рога давно потеряли белоснежный блеск и стали похожи на обожженные древесные сучья. Левый глаз почти неподвижный, с голубоватым дном, был перекрещен когда-то вороньими когтями. При желании ашати могла перегрызть хребет медведю, Артан в этом лично убедился на охоте. Целыми днями Аракул либо шлялась где-то по задворкам, вылавливая мелких пришлых, либо, подобно обычным кошкам, спала большую часть суток в местечке попрохладнее. Ментор брал ее с собой лишь на опасные вылазки, которых было и так не слишком много, а летом и вовсе вся работа свалилась на Артана.
Артан не заметил, как задремал, и писклявое верещание пушки заставило его вздрогнуть. Чуть не заснул на посту! Парень тяжело поднялся – голова раскалывалась, а жара только нарастала. Артан снял шляпу и вылил на голову половину фляги, вытер липкие капли со лба и занялся пушкой. Направил бочкообразный ствол вверх, чтобы никого не задеть, если выстрелит ненароком, и отодвинул заслонку под самым днищем. Из корпуса повалил дым. Артан выругался и, обжигаясь, вытащил за уголки широкую полупрозрачную пластину. Та была совсем мутной и по краям растрескалась. Парень заменил ее на новую и повернул пушку боком к свету – заряжаться. Отнести бы испорченную деталь к фонарщику и получить свои десять франтов... Все знали, что птицеловы-отстрельщики воруют питательные элементы, и Гильдия закрывала на это глаза, позволяя таким образом подрабатывать. Но ментору ничего не стоит просто из вредности продлить ссылку Артана еще на несколько созвездий.
Закончив с пушкой, парень решил почистить и заточить остальное оружие. Снял ножны с мечом и кинжалом, и долго водил по лезвиям оселком. Затем проверил складные арбалеты, пересчитал стрелы и метательные дротики, напоследок смазал старые добрые силки. Артан протер от пыли механические катушки и предельно осторожно потянул маленькие кольца. Бритвенно-острые нити вытягивались рывками. Артан нахмурился и капнул маслом внутрь катушек. Потряс немного, отпустил кольца, и силки смотались обратно. Довольно улыбнувшись, парень вообразил себя в полном боевом облачении: с двумя револьверами, дымовыми и оглушающими бомбами, ловчей сетью и аметистовой шкатулкой, заполненной вороньими глазами-шерлами[1].
[Шерл (от др.нар. Schörl – черный турмалин) – ловец душ, с помощью которого вороны охотятся за новыми телами. Камень внешне неотличим от человеческого глаза.]
Пушка пикнула и тихонько загудела, но прошел только первый цикл из девяти, всего на подзарядку уйдет часа два, а Артану уже нечем было заняться.
«И все-таки, как быстро вышла из строя пластина» подумал парень. Обычно их хватало на целое созвездие, а зимой и вовсе менять не приходилось. Артан задумчиво перебрал монетки в кармане плаща. Ментор в другой части города, патрульные стражники прохлаждаются где-нибудь в погребке таверны за кружечкой пива. Фонарщик же был в десяти минутах ходьбы от собора, и пусть его работа начиналась в сумерках, днем он был не прочь разжиться лишним инвентарем. Артан колебался еще немного и решил рискнуть. Перед отъездом в столицу неплохо бы наполнить кошелек, а десять франтов на дороге не валяются, почти треть его месячного жалованья.
***
- Даже и не знаю, больно мутная она, - хмуро протянул фонарщик – дедок за пятьдесят. Передних зубов у него не было, и при разговоре то и дело между губ показывался кончик языка.
- Как и все предыдущие, - с нажимом сказал Артан, не желая торговаться и терять время, и тут же раскаялся – фонарщик мигом почувствовал, что парень спешит.
- И треснутая уж больно, - продолжил мужчина. Нацепил на очки лупу, маленькую и круглую, как у часовщиков, и с напускной грустью посетовал, - из такой только два фонаря получится. Давай за семь, идет? – улыбаясь, предложил он.
- Ты спятил, дед? Ты на ней двадцатку сэкономишь! – возмутился Артан. Злость так и норовила выплеснуться, но птицелов нашел в себе силы успокоиться и твердо сказать, - девять.
- Значит, восемь, - ухмыльнулся фонарщик, быстро снял очки и развел руками, - не обижайся, парень. В следующий раз аккуратнее царапай, не ножом, а иголочкой, глядишь и целее будет.
- Не понял, ты на что намекаешь? – вновь завелся Артан, - Я ее уже такой из корпуса достал!
- Да-да, разумеется, разумеется - тут же согласился фонарщик. – Она, должно быть, от выстрела соскочила и треснулась обо что-то внутри. Зажим какой или еще чего… Эти панельки жуть какие нежные! Вона туточки, - он указал пальцем на самый большой скол, – треньк! – и энергия плохо отходить стала, стеклышко-то и потемнело, а трещина дальше пошла. Но мне-то без разницы, фонарика самое оно будет. Почистить ее, отполировать… - фонарщик зашел в чуланчик, продолжая что-то бубнить, вернулся уже с деньгами, - на, держи.
- Давай, - Артан сгреб монеты в кулак и поскорее вышел из душной коморки. Часть положил сразу в кошель, остальные распихал по карманам и разным тайничкам. Птицеловы не какие-то там боги, их точно так же грабят на тракте. Плащ отобрать могут, деньги – само собой, оружие – меч или кинжал, чтобы продать (какой дурак будет расхаживать с птицеловским клинком?), те же силки или яды не трогали, как и шкатулку с вороньими глазами. От нее любой нормальный человек шарахался и не думая брать в руки. Но деньги везде одинаковые, поэтому Артан придумал прятать одну монету в узел на кончике косички – волосы у него были почти до плеч, другую в пузырек из-под яда, куда он заливал воду для вида. Разживется собственной аметистовой шкатулкой – и туда парочку монет засунет, но пока и так нормально. Двух франтов вполне хватит, чтобы переночевать тройку дней в какой-нибудь деревушке и отправить письмо в Форт за помощью, еще и останется.
Артан обошел лавку с заднего двора, миновал узкую тропинку и выскочил на широкую улицу, которая вела на рынок, а это было по пути к собору. Чтобы спастись от испепеляющего солнца, жители натянули широкие полотна разноцветной ткани между домами, и сейчас на дорожный камень падали красные, зеленые, синие, желтые и серые тени. Людей здесь всегда было много. Труппа актеров показывала сценки и комедии; чуть дальше торговали пряностями – корицей, мускатным орехом, перцем, гвоздикой; портниха развесила длинные юбки и шали; прохожие останавливались, смотрели, примеряли и пробовали, шумели, одни разговоры перемешивались с другими; Артан затерялся в толпе и в разноцветном мельтешении красок вдруг увидел её.
Девушка в ярко-голубом платье. Статная, с гордо выпрямленной спиной, руки манерно сложены на животе, на лицо падает тень от кружевного зонтика – его нес мальчишка-служка. Он шел чуть впереди, отталкивая нерасторопных прохожих, а она – как бы ее назвать? Госпожа, не иначе. Пусть и молодая, но госпожа, красивая, как священная лиса из сказок! Дочка купца или судьи, а может и вовсе графиня, леди земель, но каких? Что она здесь делает? У нее бледная кожа, не видевшая яростных лучей, она здесь недавно.
«Кто ты такая?» Артан проследил за ней, обеспокоенно осмотрелся. Время у него еще было в достатке, и он пошел следом за незнакомкой.
Странно, на нее как будто никто не обращался внимания. Толпа не касалась ее, мужчины не бросали любопытнее взгляды, торговцы не пытались продать свой товар. Она прошла до конца улицы на рынок. Среди грязи, вони и смрада девушка в голубом платье смотрелась неуместно и глупо. Мальчишка подавал ей руку, помогая переступить через отбросы, и довел к самому дальнему прилавку, который располагался у городской стены. Продавец сушеной рыбы лениво поднялся и пристально следил за тем, как мальчик перебирал товар. Девушка лишь задумчиво кивала.
Артан остановился в десять шагах позади. Вытянул руку, словно бы не верил, призрак перед ним или живое существо. Девушка была прекрасна. Тонкая, хрупкая фигура, водопад шикарных черных волос, ниспадающих до талии. Артан медленно поднимал взгляд все выше и выше, как завороженный уставился на маленький бантик у затылка.
Парень задержал дыхание.
Девушка вскинула голову.
Артан нажал на спуск.
***
Стрелы у птицеловских арбалетов короткие, и первая вошла в горло человека по самое оперение.
Вторая пробила легкое, полностью скрывшись в грудной клетке.
Куда подевалась третья, Артан увидел не сразу. Он замер в глупой позе, чуть подавшись вперед, и никак не мог опустить оружие. Арбалет еще немного вибрировал после выстрела. Или это дрожит рука?
Торговец схватился за болты, захлебываясь – кровь клокотала в его груди и лилась изо рта ручьем. Стрела ходила вверх-вниз от судорожных сокращений гортани. Мужчина пошатнулся и рухнул на прилавок. Все это произошло за один вздох. И только сейчас Артан услышал крики, плачь детей, люди метались туда-сюда, звали стражу, совсем рядом кто-то повалился на землю, руками закрыв голову. Люди схлынули с площади, подобно вспугнутой стае птиц.
А девушка в голубом платье стояла все на том же месте. Левой рукой она прижимала к себе мальчишку, а правой держала пойманный в полете арбалетный болт, приставив его к горлу прислуги. Ее волосы растрепались - первая стрела выдрала из них ленту и оставила длинный тонкий порез на щеке девушки. Чтобы увернуться, ей пришлось скинуть человеческую шкуру, и теперь ворона смотрела на Артана, а ее черный каменный глаз плевался зелеными искрами.
Птицелов выхватил меч и наставил на ворону второй арбалет, прицеливаясь.
Ворона зашипела и подняла мальчика повыше, задрала подбородок и с издевкой поцокала языком. Слуга вырывался, дрыгая ногами, его расширенные от ужаса глаза наполнились слезами, он царапал и кусал держащую его руку, но ворона смотрела только на птицелова. Только он представлял для нее угрозу. Она ощерилась – волосы вздыбились и заострились, став похожими на перья, на лицо легла тень, спрятав взгляд, но Артан видел ее треугольную улыбку. Чужими губами смеется, тварь, чужими зубами скалится!
- Думаешь, мне есть до него дело?! А?! – взревел Артан и яростно раскрутил силки. Сверкнув, нити рассекли прилавок в щепки, вгрызлись в тело торговца, прошили его насквозь. Ворона толкнула мальчишку и закрыла голову руками. Брызнула кровь, ошметки рыбы разлетелись в стороны и тут лязгнуло!
Левой рукой Артан почувствовал, что нить зацепилась. Секундное сопротивление и силки лопнули. Артан завершил второй нитью разворот, механическая катушка с визгом скрутила ее обратно.
На песок упали монеты – искромсанные в металлолом. По лицу девушки скатывались капли крови, рукава платья превратились в драные клочья. Ворона выпрямилась и стала отцеплять нить – она застряла между перьями, что прорезали одежду и защитили тварь. Ворона взяла нить двумя пальцами и напоказ, с пренебрежением уронила на землю. Артан и не знал, что броня вороны способна выдержать удар силков.
Мальчик лежал на спине и выл на одной ноте, заливаясь слезами.
- БЕГИ! – заорал ему Артан и замахнулся целой нитью, одновременно выпуская стрелу. Паренек вскочил на ноги и помчался куда глаза глядят, и птицелов тут же выкинул его из головы. Ворона увернулась, отпрыгнула назад и вверх, забравшись на прилавок, и взглянула на охотника – шерл заискрился белыми искрами – и Артан тут же пригнулся, готовясь к отклику[1], но его не последовало. Ворона не стала сражаться. Она шумно выдохнула, перемахнула через прилавок и пустилась наутек.
[Отклик - атака вороны, похожая на ударную волну.]
Артан промедлил, лишь мгновение, не ожидав столь внезапного бегства противника, а потом им завладела небывалая ярость, и он бросился следом.
Ученики тем и отличаются от настоящих охотников, что логические цепочки в их голове на несколько звеньев длиннее, чем нужно. Это звено стало для Артана роковым.
Он продолжил охоту.
Артан быстро понял, что в толпе тварь не нагнать. Ворона ловко огибала прохожих, ни с кем не сталкиваясь, и бежала намного быстрее. Тогда Артан кинулся к ближайшей пожарной лестнице и мигом взлетел на крышу второго этажа. Высмотрел тварь сверху – яркое платье мелькало на другом конце улицы – и принялся догонять. Главное не дать вороне взлететь, в воздухе ни одна стрела ее не собьет.
Дома стояли так близко, что Артан с легкостью перепрыгивал с крыши на крышу, не замедляя бег. Вскоре он поравнялся с вороной – как бы ни была ловка тварь, а прохожие задерживали ее. Артан ускорился. Прыжок! Крыша, три шага, еще прыжок, вот он впереди, взвел арбалет и выстрелил. Стрела чиркнула о камень над плечом вороны. Тварь вздрогнула, замешкалась, и Артан рискнул – прыгнул сверху. Лезвие меча ударилось в выставленное крыло. Ворона вывернулась и пнула охотника в живот, но Артан сблокировал. Выпустил еще стрелу, почти в упор. Ворона подпрыгнула, когтями зацепилась за стену дома, по-ящеричьи отползла назад. Артан выстрелил еще трижды, но тварь увернулась, прыгая от стены к стене, и в ответ кинула в птицелова заостренные перья. Артан перекатился по земле, над самым ухом слыша свист вороньих клинков.
В городе завыла сирена. Где-то вдалеке с грохотом закрылись городские ворота.
- Все, тварь!! Не выберешься! Хоть в землю закопайся! – в бешенстве проорал птицелов. Ворона спрыгнула на землю и зашипела. Артан поднял меч и услышал совсем рядом грохот доспехов. Тварь тут же заткнулась и свернула в переулок.
Артан оказался там почти сразу, но увидел лишь трупы стражников и прибавил ходу. Кровь горела и подгоняла, он выскочил на широкий перекресток и успел заметить, как ворона с разбегу проломила хлипкие ворота в один из дворов и скрылась в амбаре.
Птицелов, не колеблясь, вбежал следом.
Пусто. Другого выхода не было, Артан в панике решил, что глаза его обманули, и уже хотел выбежать на улицу, как в углу раздался шорох. Охотник выстрелил, не глядя, надеясь всполошить тварь, заставить прыгнуть навстречу. Ворона завизжала и на четвереньках выползла в пятно света, тянущегося из открытых дверей.
- Ммм! Мммбааа... Ыыыыххх, аааагггхаааа… - девушка скулила и всхлипывала, будто враз разучилась говорить, водила руками по полу, словно надеясь что-то нащупать, но Артана это не волновало. Он выстрелил ей в сердце – тело глухо свалилось на пол, подняв облако пыли – перезарядился. Переключил арбалеты на одиночные выстрелы и выпустил в грудь вороны все оставшиеся болты один за одним, жалея, что у него нет револьверов, чтобы превратить девку в человекоподобное месиво.
- Поганая. Дрянная. Паскуда. Сдохни. Сдохни. Сдохни!
Артан тряхнул головой, вытащил клинок и ногой перевернул убитую на спину. Голова девушки безвольно качнулась, спутанные волосы закрыли лицо. Кровь заливала ее шею и двумя ручейками стекала на землю. Черные перья на руках съежились и опали.
Артан смотрел на труп как на произведение искусства, любовался им, пока переводил дыхание. Затем он достал кармана тонкие белые перчатки и впервые за много лет надел в предвкушении. Наконец-то, впервые, он вылущит ворону и в его шкатулке, которую ему тут же выдадут, появится первый трофей,. Он наклонился, на всякий случай приставив лезвие к горлу девушки, и небрежно откинул прядь волос с ее лица. От увиденного мигом перехватило дух. Артан отшатнулся и растерянно оглядел амбар, как будто рядом мог оказаться кто-то способный объяснить эту бесовщину.
На месте правого глаза зияла дыра. Ворона вырвала его в спешке, без подготовки – перепачкав веки кровью и слизью.
- Вылущила саму себя, на живую, - ошеломленно выдохнул Артан и начал шарить по телу. В складках платья, в волосах, разжал одну ладонь, вторую – и ничего не нашел. Шерл бесследно пропал.
- Куда он делся? – дрожащим голосом бормотал парень, водя ладонями по земле, - Куда? Разве что… нет, бред какой-то, это невозможно, так не может быть, - начиная понимать, Артан вскочил на ноги, - как?.. когда она успела?! поганая тварь! Когда она сменила тело?! Стоп, нет, успокойся, - Артан сжал переносицу пальцами, пытаясь думать логически, - ей нужно время, чтобы прийти в себя. А значит, эта тварь все еще…
Оглянуться Артан не успел. Удар сбил охотника с ног.
Отклик впился в позвоночник холодным жаром. Боль прострелила птицелова насквозь, раскаленными молниями разветвилась по всему телу, а из груди выдрала легкие. Пульс споткнулся, вздрогнул, сердце пропустило несколько ударов и забилось вновь.
Артан закашлялся так сильно, что его вырвало. Он с трудом приподнялся и получил еще один удар. В голове зазвенело, все тело скрутило судорогами.
Мальчик-слуга стоял поодаль и наблюдал за птицеловом. Черный глаз плевался искрами. Ворона тяжело дышала, с хрипом и свистом гоняла воздух туда-обратно. Артан метнулся в сторону, но новый отклик все равно задел его. Новая порция боли ослепила, птицелов не смог даже кричать.
Но он все еще был в сознании.
Вороненок всхлипнул от гнева и досады. Его силы были на исходе, да и на ногах он держался с трудом. Он судорожно пошарил в кармане и вытащил еще один камень. С сомнением покосился на птицелова и сжал чужой шерл в кулаке. Это был шерл девчонки, но как, зачем мальчишка отнял его? Что он задумал вообще? Почему он просто не убьет птицелова?
Еще один отклик, и тут Артан вдруг все понял. Ворона могла воспользоваться его бессилием, швырнуть в него перья-клинки, да в конце концов принять птичий вид и разодрать когтями. Но она берегла его тело, растрачивая силы лишь на те атаки, которые выбивали из Артана душу.
Ворона охотилась.
Артан потянулся к метательному кинжалу, но боль, жидким свинцом растекшаяся по всему телу, сковывала движения, и он не смог расстегнуть ремешок. Кашель раздирал горло, непрекращающиеся спазмы выворачивали наизнанку. Так, не потеряв ни капли крови, Артан мог умереть в любой момент.
Мальчишка отбросил чужой камень, исчерпав запас сил, и, пошатываясь, подошел ближе. Упав на колени, вороненок принялся искать что-то в плаще Артана, постоянно оглядываясь. Его руки тряслись как в припадке, слезы текли по щекам. Он был в отчаянье Наконец он вытащил растворитель, поднялся, и в первый миг Артан подумал, что тварь решила выплеснуть это на него, но ворона отвернулась, замерла и вдруг яростно швырнула пузырек об стену. А в следующий миг Артана вновь ударил отклик.
Постоянное обращение к силе шерла вымотало ворону, и все же она отчаянно вновь и вновь набирала силу для удара. Артан не мог подняться - в глазах двоилось, он терял сознание, а тело не слушалось. Мысль, что он может вот так погибнуть в старом амбаре от рук вороны, которая должна была стать его пропуском в нормальную жизнь, стала последней.
***
- Эй, кажись, этот очухался.
Голос, незнакомый. Шаги, совсем рядом, шорох зерна, неразборчивое бормотанье где-то далеко-далеко.
- Вот и отлично! – кто-то быстро приблизился, схватил за ворот и рывком поставил на колени, - Эй, урод, - удары по щекам, - слышишь?! Вставай, мразь, вставай, подонок! Ты у меня за все ответишь! Вставай!
Артан с трудом разлепил веки, но увидел только размытое пятно перед глазами.
- Отпусти, вдруг он уже один из этих? – третий голос, напуганный, дрожащий.
Тот, кто держал Артана за воротник, как следует дернул и тут же отпустил, и парень ничком повалился на землю. Глаза запорошила пыльная взвесь, в груди все болело.
«Живой», - как во сне подумал Артан, прикрыл глаза и тут же распахнул, в ужасе вспомнив весь случившийся с ним кошмар. По спине скользнула холодная капля пота. Артан попытался встать, но смог только перевернуться на живот. В ребра уперлось что-то твердое – оказалось, руки заковали в вороньи колодки. Массивные стальные клешни приковывали запястья к плечам – в таких крылья не отрастишь и перья не бросишь.
Правильно, Артан и сам бы так поступил, но сейчас ему было просто необходимо убедиться. Он уперся лбом в пол, подтянул ноги и с неимоверным усилием дотянулся кончиками указательных пальцев до век. Теплые, упругие глазные яблоки. Ни потеков крови, ни болезненных ощущений. Охоту прервали – Артан все еще был человеком.
- Расступитесь, ослы, дайте пройти! Аракул, стеречь! А этого поднять, дайте глянуть! – голос ментора ни с чьим другим спутать было нельзя. Артана подхватили и со второго раза поставили на ноги.
Ментор взял ученика за подбородок, и Артан наконец смог сфокусировать взгляд.
Они были в том же амбаре. Только теперь здесь собралась дюжина стражников, в проходе он заметил еще троих, а двое держали Артана под локти.
Вороненок лежал на земле в луже крови. На его теле живого места не осталось – все исполосовано глубокими ранами, словно стражники все одновременно рубили мальчишку мечами. Рядом с трупом сидела ашати. Зрачки расширены так сильно, что глаза казались полностью черными, кончик хвоста вздрагивал. Аракул брезгливо приподняла лапу, чтобы не замарать ее кровью.
- Сюда смотри! – ментор пощелкал пальцами у Артана перед носом, и парень перевел взгляд на лицо учителя. Оно исказилось от плохо скрываемого гнева. Птицелов внимательно посмотрел парню в глаза, поочередно неприятно надавив на каждый через веки. Никто, кроме Артана не заметил, как ментор с облегчением беззвучно выдохнул и отпер колодки. Они с грохотом бряцнули на пол. - Говорить можешь? Отвечай!
- Что п-произошло? – едва шевеля языком, пробормотал Артан, разминая руки.- Что случилось?
- Это я у тебя хотел спросить! – рявкнул вдруг ментор, - Ты кем себя возомнил, тупица!? Чем занимался, я тебя спрашиваю! Почему меня вызывает начальник стражи и говорит, что ты поставил на уши весь город!?
- Я… охотился, - парень собрал мысли в кучу и тут же вспомнил самое важное, - Ментор! Я увидел ее! Я прозрел! - Артан осекся и вовремя подставил руку, но оплеуха все равно отшвырнула его к стене. Стражники даже не попытались удержать парня на месте.
- Охотился? Зрячий!? Ты в своем уме, щенок?! Тебя обвел вокруг пальца птенец! Даже не вылеток!
«Птенец? Эта тварь бродила в толпе, нацепив человеческую шкуру, и почуяла меня с полувздоха. Взгляд почувствовала!» подумал Артан, а ментор продолжал орать:
- Он хотел, чтобы ты его заметил! Он охотился на тебя! Ты без приказа покинул пост, убил человека, из-за тебя погиб целый отряд стражи!
- Да в бездну трупы! – воскликнул Артан, увидев, что второго тела в амбаре нет, - где девчонка?! Тут была еще одна, я видел, я... – не успел он договорить, как получил под дых. Артан согнулся пополам, хватая ртом воздух.
- И ты едва не сдох от рук птенца! Ты понимаешь, чем это могло закончиться?! Ворона в теле охотника — уму непостижимо, — ментор замахнулся на ученика еще раз.
Артан только и почувствовал, как кровь заполняет его рот – парень прикусил язык, но ментор бил вполсилы, иначе бы пришлось сплевывать вместе с кровью еще и зубы. Адреналин вдарил в кровь, и юный птицелов смог сам подняться. Ему стоило огромных усилий, чтобы не упасть, и еще больше чтобы выдержать взгляд ментора. Все остальные сохраняли молчание.
- Немедленно сдал оружие! Все, все снимай!
Ментор быстро пошел к Артану. Парень схватился за меч, ашати взвилась на лапы и заревела. Стражники подались вперед, скорее машинально — вряд ли кто-то из них хотел встрять в птицеловские разборки. Тот, что стоял ближе всех, хмыкнул и произнес:
- Не дури, парень, иначе отправишься в клетку по частям!
Артан и так уже понял, что сглупил. Ментор злобно выдернул меч из его пальцев и бросил через плечо:
- Не порите чушь, лейтенант, - с ледяным спокойствием сказал учитель, - его будет судить трибунал Гильдии.
Это заявление вызвало общее негодование: стражники сначала опешили, а затем наперебой стали ругаться и спорить, требуя арестовать убийцу. Лейтенант заставил их замолчать одним движением руки и холодно возразил:
- Толпа все видела. С вашего позволения, мои ребята возьмут преступника под стражу.
- Не позволяю, - в тон ответил ментор, упаковав все снаряжение Артана в сумку, - Гильдия, как вы должно быть забыли, не зависит от королевства, и я вам не подчиняюсь. А сейчас отойдите-ка, я еще не вылущил эту паскуду, - бросил ментор, садясь рядом с трупом вороненка.
Ментор надел белые перчатки, достал из внутреннего кармана фиолетовую шкатулку, открыл и осторожно поднес руку к лицу мальчика. Пальцы ловко скользнули по гладкой поверхности черного глаза и сомкнулись с другой стороны. Уголки губ охотника чуть дрогнули. Мужчина медленно, с усилием потянул руку на себя. Артан смотрел на это едва ли не с восхищением, а все стражники, кроме лейтенанта, старались отвести взгляд.
В кулаке ментора забился свет, затем в напряженной тишине раздался мерзкий чавкающий звук, с каким лошадь вытаскивала увязшее в грязи копыто. Наставник осмотрел трофей, протер от крови и убрал в аметистовую шкатулку. Затем разжал вороненку пальцы и вытащил второй камень. Тот еще дымился, ментор положил его к остальным. Артан успел заметить, что в шкатулке семь камней. Еще один и учитель сдаст ее в хранилище Гильдии. Двенадцатую по счету.
Шкатулка захлопнулась.
Лейтенант опустил оружие и кивнул своим. Стражники примотали веревки к ногам трупа и потащили прочь, как убитого на охоте кролика.
- Не думай, что можешь просто уехать, птицелов, - тыкнув в Артана пальцем, прошипел лейтенант, - мы сегодня же отправим в форт гонца с донесением. И про тебя, - он глянул на ментора, который в этот момент отбирал снаряжение ученика, - все очень подробно распишем! Черта с два ты у меня сухим выйдешь из этого дерьма! Сегодня мы твою работу делали!
- Ты посмотри, какой смелый! - язвительно похвалил ментор, - заколол вшивого вороненка. Иди уже, слепец/слепота, твоя работа сжигать трупы.
Лейтенант повел нижней челюстью и лицо его исказила гримаса гнева и обиды - ментор ударил верно и в самое больное место.
- Все, уходим. И парень - только дай мне повод, - пригрозил наставник и кликнул ашати. Аракул толкнула парня в спину, и они вышли на улицу. Артан плелся за ментором сначала до постоялого двора, где парня оставили у порога под присмотром ашати, пока мужчина собирал необходимые вещи, а затем и до конюшни.
Спустя пару минут они сели на лошадей и выехали из города. Стража у ворот хотела преградить им дорогу, но старый птицелов даже не натянул поводья, чтобы остановиться.
***
Через полчаса они выехали на красный тракт. Вечные дороги прошивали весь континент, как швы на лоскутном одеяле. Сгорбившись в седле, Артан уставился в красный, зеркально-гладкий камень. Дорога была достаточно широка, чтобы две лошади передвигались бок о бок. Аракул рыскала неподалеку, предпочитая перелески и овраги.
- Развяжи уже, натирает, - нехотя сказал Артан, стараясь не пересечься с ментором взглядами.
Ментор пошевелил губами, словно собирался сплюнуть, оглянулся, но по тракту за ними никто не ехал, и он одной рукой дотянулся до веревки и в считанные секунды распутал узел. Артан с наслаждением и болью потер занемевшие запястья.
- А теперь рассказывай. Что за ересь там случилась?
Артан как можно подробнее описал все: и девушку, и мальчишку, какие атаки использовались, и больше всего времени ушло на описание боя в амбаре.
Ментор слушал на удивление внимательно. Пару раз покачал головой и выдал:
- Никто этой бабы не видел. Говорили только, что ты выстрелил в мужика на рынке, промазав по мальчишке. Потом заорал, что тебе плевать на убитого и практически велел вороне бежать.
- Что за бред? Ничего не понимаю, я за девкой гнался, это она стражников перебила, и это ее я убил. Но когда очнулся ее тела уже не было в амбаре.
- Я сам с таким впервые сталкиваюсь. Как и с тем, что ворона охотилась посредством отклика, а не как обычно они делают. Могу только сказать, что эта твоя девушка – была пришлой.
- То есть как? – опешил Артан.
- Иначе я не могу объяснить, почему ее никто не видел. К тому же ты говорил, что ворона отняла у тебя растворитель.
- Хотела избавиться от тела девчонки? Но зачем?
- Сам гадаю. Но у нас еще будет время над этим подумать, и не у нас одних. В Форте ты расскажешь все еще раз и попытайся припомнить что-то еще. Пока твоя история хлипко выглядит.
- В форте? – сдвинув брови, уточнил Артан.
- В форте, в форте. Уж не думал ты, что после такого прокола отправишься в столицу? Не, парень, скажи спасибо, что я этот концерт перед стражниками устроил. Эти слепые ублюдки, - ментор презрительно харкнул на дорогу, - хорошо еще, что они от страха тебя на месте не убили. Ворона в Медных Ручьях! Это уже невероятно, а в твою историю они ни за что бы не поверили. Да и я бы не поверил, но, во-первых, уж слишком ты хорошо стреляешь, промахнуться с такого расстояния ты не мог, а во-вторых охота на тебя действительно велась, это любому дураку понятно. Весь город провонял, - ментор сморщил нос, - но я не могу понять, зачем ему весь этот шум. Подкараулил бы и втихую влез в твою шкуру. Зачем такие трудности с пришлой девчонкой, вторым шерлом… Вот же зараза! –воскликнул ментор, и Артан вдруг сам все понял.
- Первая охота, да еще и в Медных Ручьях, где ее не ждешь. У всех на виду, чтобы все видели. Пришлая – отвлечь внимание, потом избавиться от ее тела, занять мое, а второй шерл сыграл бы роль прикрытия.
- Точно. Один труп – один вороний глаз. Обнаружив тебя над телом вороны с шерлом в руке я бы и не подумал тебя проверять, - ментор покачал головой. – Не ахти какой план, но мог сработать. Ты-он действительно мог попасть в столицу.
- А теперь? – Артан постарался придать голосу небрежности, но он все равно дрогнул.
- И теперь. А что поменялось? Может, ты и выдержал охоту, но это не отменяет того факта, что ты идиот. Тебе в столице делать нечего. И грамоту свою можешь выкинуть, молись, чтобы эта история начальнику Форта пришла по вкусу. Может, кто другой займется твоим обучением, а мне ты уже во где, - ментор прихватил себя за горло и продолжил, - или подайся в Джадеру. Там мигом в люди выбьешься.
У Артана все плыло перед глазами, а в ушах стоял непонятный гул. Ментор говорил бодро, даже весело.
- Я заставлю тебя подписать грамоту.
Ментор удивленно обернулся и остановил лошадь. Свистнул, тонко и коротко, и Аракул выскочила позади ученика, молниеносно прыгнула, выбив его из седла, и придавила всем телом к земле. На ее морде появились ярко-красные полосы, симметричные и ровные, словно их нарисовали пальцем. Кончик хвоста заострился – ашати, как и все животные, прекрасно умела превращать шерсть в броню – и уставился Артану прямо в горло. Под тяжестью трехсоткилограммовой туши Артан не мог ни толком вдохнуть, ни пошевелиться.
Ментор спешился, вразвалочку подошел, присел и, не глядя на Артана, тихо, будто для себя, начал говорить:
- Ты надеялся на длительное путешествие в столицу, авось через созвездие все про тебя забудут или простят. Не, парень, Гильдия держится на том, что птицеловов считают защитниками. Если придурки вроде тебя будут убивать людей безнаказанно, наше дело перестанет вызывать доверие. Ты сам виноват. Конечно, из-за вшивого торговца трибунал тебя не ждет, но даже не надейся когда-нибудь выйти из форта. Каким бы хорошим отстрельщиком ты ни был – твое безрассудство, вспыльчивость и неуправляемость делают тебя не только плохим охотником, но и опасным.
Аракул оскалилась и протяжно рявкнула, искоса посмотрев на парня; уголки ее губ растянулись в надменную кошачью улыбку.
Вдруг резко потемнело, будто Свет задернули шторой.
Ашати вздрогнула, отпрыгнула и зашипела, прижав уши и вздыбив шерсть. Лошади с визжащим ржанием порывались встать на дыбы. Ментор оглянулся, и Артан хотел выхватить его оружие, как тоже увидел.
Он вспыхнул, на короткий миг став ярче пробирающегося сквозь полосу закатных туч света, и выкрасил красные облака зеленью. Натянувшись толстой струной - от горизонта до горизонта - показался шрам неба, громом сотрясая небеса. Рваная, бледно-зеленая полоса – Другой горизонт, вестник вороньей охоты.
Но люди дали ему и другое название – Злой час.
Артан тут же потерял всякий интерес к ментору, столице, ашати. Он встал рядом с ментором, и два птицелова с одинаковым яростным азартом наблюдали, как Другой горизонт уходит на юго-восток, плывя все медленнее и медленнее, пока наконец от него не осталось едва заметное свечение далеко впереди.
- До него меньше суток пути, - выдохнул Артан, и улыбка сама собой появилась на его лице. Посмотрел на ментора. Они переглянулись.
- Дьявольщина, семь лет прошло, - подхватил ментор, хлопнул Аракул по спине, и тут его словно прорвало, - семь гребанных лет! В этой дыре! Из-за тебя, сука! – кричал он в небо. – Но теперь, теперь! Я вернусь на службу, даже если сдохну завтра! Черта с два Гильдия получит меня, черта с два! Семь лет! Семь лет я просил, умолял, но нет, им же необходимы такие, как я! Старые, опытные образцы! Горите в огне! Артан! – ментор повернулся к ученику, - Будь я проклят, но это самый счастливый день в наших жизнях! Дай сюда свою бумажку, давай!
Артан с замиранием сердца смотрел, как ментор подписывает его назначение в столицу.
- Мы славно поохотимся, и можешь валить хоть в столицу, хоть в Джадеру, если останешься в живых! – ментор отдал грамоту Артану и вернул снаряжение. Какое-то время они провели молча: парень торопливо распределял оружие по местам, ментор успокоил лошадей и что-то начал втолковывать ашати. Кошка все еще щерилась и недовольно взрыкивала. Артан позволил себе спросить:
- Ты серьезно? После всего, что случилось, ты хочешь охотиться со мной? А как же гонец, вся эта история с вороной в Ручьях?
- Это, - ментор ткнул пальцем в небо, – шанс все исправить. Это – Другой горизонт. Он накроет здесь все, и Гильдия, и власти захлебнутся в трупах, ни тебе, ни мне не придется ничего объяснять. Я же вижу, вижу, - ментор взял парня за плечи, и безумие, плещущееся в его глазах, показалось Артану до боли знакомым, - ты с трудом сдерживаешься, чтобы не погнать лошадь туда галопом. В птицеловы не идут те, кто не хочет убивать ворон пачками! Ну, мы договорились? И вот еще, возьми, пригодится, - и протянул ученику револьвер.
Артан промедлил три удара сердца, глядя на оружие в своей руке, и кивнул.
1431 anno corvus, summer, second decade of Gemini
Artan
Remnants of stained-glass windows, clouded with time and spider webs, broke rays of light into sharp edges. The rays mingled with the musty air and the floating dust that seemed to fill the house of the gods to its very apex.
The interior of the cathedral had grown wild and decrepit, had lost its former grandeur and sacrality. Termites skittered in the wall paneling: their black burrows riddled the carven figures of sacred animals like birdshot. The stone floor slabs, which retained the memory of kings and heroes past, had fallen to an onslaught of weeds and creeping vines. Of the previous furnishings only lighter spots on the walls remained. All of the statues, the images of the gods, the astronomical clock, the sacred writings, and even the coppers from the sacramental fountain had been appropriated for the kingdom’s needs; the congregation had taken everything else. Faith had been brutally rooted out of the people’s consciousness. One after another, religions had crumbled into dust, and their ceremonies had died with the gods.
A Believer walked up to the ruins of the cathedral before Artan. Settling in by the entrance, she began to pray at length, not aloud, of course, but hardly moving her lips, chanting under her breath. To protect herself from the heat she had shrouded her head with some motley rags that were surprisingly clean. The mendicant did not smell foul or look to be ailing. She was not begging, and the coins that passersby threw remained in the road. Artan hadn’t heard the Believer say a word in over a year, but today she had either got a touch of sun or had completely lost her mind—she darted around the square, approached people, tugged on sleeves, beseeched. Artan noticed her from afar, and when he got closer, he could make out her words as well.
“This city remains in name only! Copper Springs! Where are these springs—they’ve all dried up! There were meadows! A river without end, without edge! We used to paddle around it on boats, but now? Dust, sand! They’ve ruined everything! They’ve wrecked everything with that mine, blast it! What have they done with this holy place?” screamed the Believer, pointing to the cathedral.
Artan paused. He knew these fanatics: now she would start to curse science, or plead to restore the forbidden holidays, or wedge in some kind of horridness about the king, then a guard would come up and restrain her, or maybe one of the peasants would whack her with his stick before that. Artan made himself comfortable in the shade, pulled his hat down over his brow, and began to watch.
“The people have also all gone dry! Look at yourselves — all dead, like shadows!” croaked the old woman. Gradually her laments subsided into indiscernible whimpers, and then into tears. The mendicant clutched her head and sobbed uncontrollably, not noticing that her kerchief was slipping. Some of her graying hair slipped free and Artan suddenly understood that this woman was not old, just ill-conditioned, with skin weathered from constant sunburn. Her eyes were clear and she had all her teeth. If she was older than Artan, then it was only by about ten years, not more. But who had brainwashed her so—her family or some cult?
The family was more likely, some half-witted granny pontificating about how a hundred years ago the stars were brighter, Artan guessed, and the Believer, completely forgetting herself, sank into prayer:
“Pray! Seek forgiveness! Repent of forgetting the gods! The Light from His shadow, the great goddess Inanna…”
“All right, that’s it. Enough, go on home.” Artan could not hold back, went up to the woman, and dropped a firm hand on her shoulder. The Believer started in surprise and looked back at him, frightened.
“You! Birder!” the woman unexpectedly howled, jerking her shoulder away angrily, “Soul-killer! Burn, burn in the fire of Inanna!”
“We would still be living in caves thanks to your brethren!” snarled Artan, patience lost. “I daresay that you like how the streetlights light up the town? It was worth the churches crumbling for everything that came afterward—money, and science, and weapons from the Eidolons. Don’t like it? Go to the woods and pray, see what comes to you! Try to shoo the Eidolons away! Go on! Away with you!”
Artan grabbed the woman by the arm and roughly pushed her away. The Believer stumbled, but didn’t back down. She raised her gaze to Artan, pressing her lips together, and silently walked away, holding on to her aching arm.
Artan, noticing the eyes upon him, set his cloak right and hurried into the cathedral for his watch. Because of the crooked walls the doors had long since become stuck, and he squeezed through an opening between the door panels as usual.
The spire of the cathedral had collapsed during the war, and an open hole from an artillery blast yawned in the tower, but it had nevertheless remained standing and was still the highest point in Copper Springs. The floor of the uppermost landing had been cleared of rocks and garbage, the remnants of the walls reinforced, a roof cobbled together/patched, and an acoustic cannon installed.
Artan climbed to the top of the tower, mounting the three hundred steps. He yanked his clammy, sweaty neckerchief from his face, wiped his forehead and neck with it, and tossed it to the floor. He spit out a piece of scratchy grit from between his teeth. The warmth from the stone floor, ever hotter, permeated the soles of his boots. This year the Light had tested the entire kingdom by drawing out the unbearable heat all summer. Artan surveyed the city, picked up a canteen, and took a few small gulps. Having quenched his thirst, he repositioned the canteen’s cork and then pushed it into place with the palm of his hand.
Opposite his gaze, pinned to the wall with a trio of daggers, was a worn scroll with official stamps. An order of exile. Artan had received it four hundred and twenty two days ago. He cast a glance at the lines scratched on the wall, and drew another one. He produced a piece of venison jerky from his bad and listlessly bit into it. Thus began his last dekada in that corroded hell.
With a sigh, he sprawled in an iron chair. A second chair, identical to the first, sat empty. His mentor now emerged from his den only for the tavern or the hunt. Today he had gone for the first option, so only the idling acoustic cannon droned next to Artan. The view from the tower encompassed the whole city. The houses, bleached sallow, were drowning in sand. Dust blew around the back streets, lifted by intermittent breezes. Dogs lazed under carts, and pangozes climbed scorching stone walls.
The Believer had been right about something. Tired figures, calling to mind faceless shadows, drifted around the streets. Men, women, and children were identically tanned and had rust-stained clothing. Most citizens of Copper Springs were in the mine. Its breath smoked at the edge of town, and a line of workers swarmed to and fro around the clock. At night the road was ringed by lamps. The work paid well. The king valued the miners’ labor almost as much as that of the Birders and the healers, and therefore there were always plenty of volunteers. The townsfolk did not fear the dry, dusty air, the cloudy, metallic-tasting water, or the many kilometers of gray wasteland that surrounded the city.
They weren’t afraid of the crows either. The place was too unappealing to them: the dust got into their lungs, the water poisoned them, the light burned their skin, and crows need healthy, uncontaminated bodies. In the past it had been thought the crows Hunted whenever they wanted, but actually a single creature changed bodies only once every twenty or thirty years. By this age a Copper Springs citizen was ruined, and consequently crows didn’t settle or Hunt there.
Instead, the Eidolons inhabited Copper Springs.
Artan sighed deeply and took a small phial from his pocket. He unscrewed the lid and took a drop of blue-black liquid into an eyedropper. Bitterness filled his mouth before the solution even touched his tongue. Artan grimaced. He should have become accustomed to it after fifteen years, but it was still such awful stuff! He shook his head and resumed his vigil. First he took in а fissure in the sky, then directed his gaze lower, to the mine itself. The bustling before his eyes intensified, and Artan bit his lip so as not to blink. A curtain of dust overflowed, first gray, then green with red flecks. There it was. The scene before him rippled, slipping away, but Artan managed to home in on it. The figure became larger, gained depth, and in a few minutes the eidolon had manifested in all its glory.
Its hammer-shaped head touched the clouds, swaying in the wind. Its mighty neck was at least three kilometers in height and cut across the sky in a fat line. The eidolon yawned with toothless jaws and vented black clouds of smoke from its nostrils that extended to somewhere beyond the line of the horizon. The workers marched directly through the body of the monster. The unseeing.
Every third person in the kingdom was born “unseeing,” and only every thousandth “sighted.” The rest were “sleepers",” who could learn to open their eyes to a greater or lesser degree. The unseeing couldn’t see or feel the eidolons, even when they weren’t hiding themselves; the sighted could even discern a crow in human guise. Artan, like all birders, had drunk a toxin since childhood that, once it sufficiently accumulated in a sleeper’s bones and tissues, gradually allowed him to see creatures. At first you saw only small ones, but by the end of your training you could see the most terrible monsters. With time the skill sharpened to the point of a reflex, and for this reason Artan often couldn’t fall asleep, detecting the stirrings of shadows in the corners. But he would sacrifice anything in order to be able to pick out a crow at a glance.
The sighted always got the best posts: those in proximity to the king, in aristocrats’ personal escorts, on the Council of the Guild. They most certainly were not exiled to insignificant provinces in the middle of nowhere so that they could shoot at eidolons from time to time.
If Artan had continued to look, he would have also seen the deep purple hide of the monster, and probably its enormous tail as well, encircling the mine, and far ahead still another pair of the same beasts. But Artan was not interested in this. He swiveled the cannon about, aimed it, took hold of the lever and pressed the pedal. The weapon warmed up and began to shake, rumbling louder every second, and when the handles were practically jumping out of his hands, Artan fired.
ZZZZZZZZZZZHHHHUUUUM! The acoustic wave startled the pigeons from the roofs, flew over half the city, and struck the monster in the chest. Not everyone could hit the mark from such a distance, but Artan was a good artilleryman. The lingering, pained cry of the eidolon rang out – a charred hole marred its skin and exposed some of its ribs – but the wound quickly began to scab over.
“Go on, go on, get out of here,” grumbled Artan.
The eidolon turned its head, as though looking for its assailant, but didn’t move from where it was, and Artan shot it again. The creature roared and slowly surged to its disproportionately thick legs, took a step, and again began to lower its head. Artan, though he know that the gorax wasn’t dangerous during the day, lost courage momentarily, but the creature, with the intrinsic sluggishness of its kind, began to move away from the mine. It couldn’t be killed with a single cannon, just driven a bit further off. At night the goraxes went to sleep on the ground and produced a poisonous slime in which they trapped their prey to secure until morning.
Artan got to his feet. His ears had popped from the shots, and besides that he needed to use the privy terribly. He had stopped climbing down to make use the sacramental fountain on his third day of exile and had since been relieving himself in the stairwell below.
***
Time passed slowly. Dropping his hands, Artan rocked back and forth in the chair, producing piercing, plaintive screeches. In the past few hours he had shot a few more beasts and had even found a muckworm under the broken bell. It was long, almost a yard, and was greedily collecting the grain of emotions that floated in the air, wriggling its entire body. A small black tongue darted out of its eyeless head. Artan suddenly, disgustedly, understood how the creature had materialized there. Clots of his rage had settled to the floor, amassed there, and had attracted the eidolon. The muckworm had initially hidden itself in the dark place, crawling out at night to nourish itself, but now had matured and grown daring. Artan took the creature’s measure at a glance, but he wasn’t going to start spending precious chemicals on trivialities. It would take but a drop of his toxin to dissolve the muckworm, but there were only three ounces of the violet stuff left in his phial, and he didn’t know what he might have to fight in the future.
In the past year he had seen enough monstrosities to fill an entire bestiary: heruds, whisperids, nightmares. Once he had even encountered a carnivorous tree that had sprouted in a butcher’s shop. It had appeared abruptly, breaking through the floor and the ceiling; its roots had enveloped the entire shop, and its leafless branches were gobbling up the cuts of beef on the counter. By the time the birders rushed in, it was too late: the tree had already eaten butcher as an appetizer, dragging him to its trunk and swallowing him entirely. Then a transparent yellow cocoon had appeared between its branches. Its membrane burst and an abrakh popped out – a demon vulture, about the size of a grouse. It had cried out as though stung and rushed at the hunters. Artan had chased it around the shop while the others uprooted the tree; the mentor had merely stood by and smirked maliciously. He knew, the old bastard, that his pupil had been sent a certificate of reinstatement that required his signature and that he could now lord it over the youth however he wished. And Artan really had put his back into things for the past constellation. He had fulfilled all his duties. The young birder had been dreaming of his return to the capital for a dekada already, and he was afraid to even sneeze in front of the mentor. The mentor had at one time been a legendary birder—the number of crows he had killed approached a hundred, and those he had captured alive were still being held in torture chambers.
Artan did not know what such a renowned man was doing in this backwater. Why had the Guild sent one of their best hunters, along with his ashati, to a place where there were no crows?
The city guards whispered that he had injured his knee on a hunt, and that it had been proposed that he recuperate in Copper Springs (where, by the way, one year of service counted as three), but Artan did not believe this. For one thing, the mentor had not been limping at all when Artan arrived in town, and for another, the Guild not only hadn’t called the hunter back to active duty, but had also foisted upon him a pupil who had been sent in disgrace from the capital. At first Artan had been pleased as punch—to study under such a master!—but it wasn’t advisable to ask the mentor about his reasons for being in Copper Springs. The only time he had asked, the old hunter merely smiled, the scars covering his face making him look monstrous, and then made Artan run along the city walls until he nearly passed out from heatstroke. Artan had not asked any more questions, and with time his training had become more bearable and had in general been quite useful, proving that the mentor was capable of training more than an ashati. And how amazing the hunter’s cat was! Well-trained, obedient, strong despite her advanced age… Artan had heard the story of the mentor and Arakul from the time he was a boy. Numerous scars covered her hide, and there were bald patches in her gray fur. Her chipped horns had long since lost their snow-white luster, and had now begun to resemble charred stumps. Her left eye had been crisscrossed by a crow’s talons, and was almost immobile, with light blue depths. But when she wanted to, the ashati could bite through a backbone like a bear; Artan had personally witnessed this feat on the hunt. For entire days Arakul would either loaf around back streets snapping up little eidolons, or, like any ordinary cat, would spend the greater part of the day asleep in a cool corner. The mentor took her with him only on dangerous excursions (of which there were not many), and in the summers all the work fell entirely to Artan.
Artan, without noticing, had started to doze off, and he started at the high-pitched squeal of the cannon. He had almost fallen asleep at his post! He got up with difficulty—he had a splitting headache, and the heat was mounting. Artan removed his hat and poured half the contents of his canteen over his head, mopped the sticky drops from his brow, and turned to fixing the cannon. He pointed its wide barrel upwards so as not to hurt anyone should it go off accidentally, and opened the casing under its belly. Smoke was pouring out of the case. Artan swore and, burning himself, picked up its wide translucent solar element by the corners. The element was cloudy and fissured around the edges. He picked up a new one and turned the cannon on its side and toward the light to install it. One could take these broken parts to the lamplighter and get oneself ten frants for them; everyone knew that birder artillerymen stole a few solar elements, and the Guild looked the other way and allowed these side deals. But it would cost the mentor nothing to extend Artan’s exile for another few constellations just out of spite.
Once he finished with the cannon, he decided to clean and sharpen the remaining weapons. He took down the swords and daggers in their scabbards and sharpened their blades on the whetstone unhurriedly. Then he checked on the wrist crossbows, took inventory of the arrows and poison darts, and, finally, greased the sturdy old snares. Artan wiped the dust off their spools and very carefully pulled out their little rings. The razor-sharp filaments were coming out in fits and starts. Artan scowled and oiled the spools’ interior. His hands shook a little as he let the rings go, and the snares rewound themselves again. With a satisfied smile, he imagined himself in full battle regalia, with two revolvers, smoke and sonic bombs, a net launcher, and an amethyst jewelry box full of crow shorls.
[Shorl (from the Old Tongue Schörl - “black tourmaline,” soul-catchers, with the help of which crows could hunt for new bodies. Outwardly the stones looked identical to human eyes.]
The cannon let out a chirp and began to drone quietly, but it had completed only its first cycle out of nine (the whole charging process took about two hours), and already Artan had nothing to do.
Still, that element had really come out of alignment pretty quickly, he thought. Usually they lasted for a whole constellation, and in the winters you generally didn’t have to change them at all. Artan turned over the coins in the pocket of his cloak pensively. The mentor was in a different part of the city and the patrolling guards were cooling off in the cellar of some tavern with a mug of beer. The lamplighter was but ten minutes’ walk from the cathedral, and though his work didn’t start until twilight, he wasn’t opposed to rustling up some extra inventory during the day. Artan wavered a bit more, then decided to chance it. It wouldn’t be a bad idea to fill his purse a bit before leaving for the capital, and ten frants was nothing to sneeze at. It was almost a third of his monthly pay.
***
“Ehh, I don’t know, it’s clouded pretty bad,” drawled the lamplighter, an old man of more than fifty, drearily. His front teeth were missing, and while he was speaking the tip of his tongue frequently showed between his lips.
“Just like all the ones before,” said Artan emphatically, not wishing to haggle and waste time. He immediately regretted it—the lamplighter instantly sensed that he was in a hurry.
“Cracked pretty bad too,” the man continued. He affixed a small circular watchmaker’s loupe to his glasses, and sighed with affected sorrow. “I’ll only get two lanterns out of this one. How about seven—sound good?” he offered with a smile.
“Are you out of your mind, old man? You’ll save twenty frants thanks to this!” Artan burst out. His anger threatened to spill over, but he managed to find the strength to calm himself and said, firmly, “Nine.”
“All right, eight,” smirked the lamplighter. He quickly removed his glasses and shrugged. “Don’t get your dander up, boy. Next time scratch it neater, not with a knife. Use a needle probably, it’ll be better.”
“I don’t get it. Are you suggesting something?” Artan was getting fired up again. “It was that way when I took it out of the casing!”
“Mm-hmm, of course, of course,” agreed the lamplighter quickly. “Must’ve got jostled from the shot and cracked again something inside. Clamp or some such. Them panels are right fragile! Here, have a lookie-loo…” He jabbed a finger at the largest chip—plink!—“the energy’s started to build up pretty bad, the glass’s all dark, the split goes up further. All the same to me, though, it’ll make a fine lantern. Clean ’er up, polish ’er up…” The lamplighter went into his little storeroom, continuing to mutter something, and came out with the money. “Here. Yours.”
“Okay.” Artan scooped the coins into his fist and hurried out of the stuffy room. He put some into his purse immediately and pushed the rest into various pockets and hiding places. Birders weren’t above everyday inconveniences; they could get robbed on the highway like anyone else. Your cloak and your money—well, those could certainly be stolen, and your weapons (sword or dagger) could be taken to be resold (because what kind of idiot would walk around with a birder’s blade?). The net launcher and toxins, however, they wouldn’t touch, as well as the little caskets with the crows’ eyes. Any normal person would recoil from them, and would never think to pick them up. But money was the same everywhere, and therefore Artan decided to hide one coin in his hair tie (his hair almost reached his shoulders) and another in his toxin phial, pouring water over it to hide it. He would have put another couple in his amethyst casket, had he had one. Two frants was quite enough for a rainy day: he could stay for a few nights in some little village and send a letter to the nearest fort for help. There would even be some left over.
Artan rounded the corner, skirted the workshop from the rear of the courtyard, walked for a ways along the narrow path, and came out on the wide street that led to the market, in the direction of the cathedral.
To protect themselves from the unrelenting sun, people had hung wide multicolored woven sheets between the houses, and now red, green, blue, yellow, and gray shadows fell on the road’s surface. There were always a lot of people here. A troupe of actors was putting on its various scenes and comedies; a bit further people haggled over spices—cinnamon, nutmeg, pepper, cloves; a dressmaker hung long skirts and shawls about; and passersby stopped, looked, tried on, and tasted noisily, one conversation bleeding into the next. Artan got lost in the crowd, and then in the multicolored whirlwind of colors he suddenly saw her.
A young woman in a bright blue dress. Regal, with a proudly straightened spine, hands very correctly posed across her stomach. Her face was shaded by the shadow of a lacy parasol carried by a young page. He walked a little ahead of her, elbowing aside slow-moving pedestrians. And her—what would you call her? Definitely a lady. A young one, but nonetheless a beautiful lady, like the holy fox from the fairy tales! The daughter of a merchant or a judge, or maybe just a countess. Clearly a mistress of many lands, but which? What was she doing here? She had pale skin that hadn’t been touched by the savage rays of the sun, so she must not have been there long.
“Who are you?” Artan wondered. He started to follow her, looking around anxiously. He still had plenty of time, and he followed in the unfamiliar woman’s footsteps.
It was strange that nobody was paying attention to her. The crowd wasn’t touching her, men weren’t tossing her curious glances, shopkeepers weren’t trying to sell her their wares. She proceeded to the end of the street and entered the market. In the midst of the dirt, muck, and stench, the woman in the blue dress looked inappropriate and silly. The page gave her his hand and helped her to step over various effluvia in the street, and led her to the furthest stall, which was tucked away next to the city wall. The dried fish seller unhurriedly got up and intently followed the page’s examination of his wares. The woman merely nodded thoughtfully.
Artan stopped ten paces back. He stretched out his hand as if he wasn’t sure whether the vision he saw was real or some kind of specter. The woman was magnificent: a slender, delicate figure, a waterfall of silken black hair falling to her waist. Spellbound, Artan slowly raised his gaze higher and higher, aiming it at the little bow at the nape of her neck.
He held his breath.
The woman jerked her head up.
Artan fired his crossbow.
Birders’ crossbow arrows were short, and Artan’s first shot went into the fish seller’s throat right up to its fletching.
His second pierced his lung, completely concealing itself within his rib cage.
Artan didn’t see right away where the third one went. He froze in a silly pose, leaning forward, unable to lower his weapon. The crossbow was still vibrating from the shots. Or was his hand shaking?
The man grasped at the bolts, choking. Blood bubbled up from his chest and streamed from his mouth. The arrow in his throat bobbed up and down from the spasmodic contractions of his larynx. He teetered and collapsed onto the counter. It all happened in a single breath. And only now did Artan hear shouts, crying children, people running about, the guard being called; right next to him someone sank to the ground, covering his head with his hands. People scattered from the square like a frightened flock of birds.
But the woman in the blue dress remained standing in place. She pinned the page to her side with her left hand, and with her right hand she held the crossbow bolt that she had caught in midair, holding it to the throat of her servant. Her hair was mussed—the first arrow had torn through her braid and left a long thin cut on her cheek. In order to dodge the shot, she had had to drop her human form, and now the crow was looking at Artan, and its stony black eye was spitting green sparks.
He raised his second crossbow, aiming at the crow.
The crow began to hiss and raised the little boy a bit higher, pulling up his chin, and clicked its tongue admonishingly. The page jerked away, flailing his arms. His eyes, wide from fear, filled with tears, and he scratched and bit at the arm holding him, but the crow looked only at the birder. Only he posed any threat. It bristled—its hair stood on end and sharpened, beginning to resemble plumage—and its face was shadowed, hiding its gaze, but Artan could see its triangular smile. It was smiling with another’s lips, the beast, and grinning with another’s teeth!
“Do you think he’s anything to me?! Huh?” screamed Artan, and furiously unwound his snare launcher. Its shining thread reduced the shop counter to kindling and bit into the body of the fish seller, slicing through him. The crow shoved the page and covered its head with its hands. Blood spurted, scraps of fish flew about in all directions, and then clang!
Artan felt something catch the line with his left hand. After a moment’s resistance, the line broke. Artan reeled his second line in, the mechanical reel screeching as it wound itself up again.
Coins fell on the sand, cut by the line into scrap metal. Drops of blood slid down the woman’s face. The sleeves of her dress transformed into perforated rags. The crow straightened up and began to detach itself from the line, which had gotten stuck between the feathers that had pierced its clothes and shielded the beast. The crow took the line between two fingers and with ostentatious disdain dropped it on the ground. Artan had not known that a crow’s armor was capable of withstanding a hit from the snare launcher.
The page lay supine and continuously howled a single note, drowning in tears.
“RUN!” Artan yelled at him, casting his entire line while simultaneously loosing an arrow. The boy leapt to his feet and ran for the hills, and Artan immediately put him out of his head. The crow ducked and dodged, leapt backwards up onto the stall counter, and took the birder’s measure—its shorl began to glitter with white sparks—and Artan braced himself, preparing for an echo, but it didn’t come. The crow did not begin its attack. It sighed noisily, leapt over the counter, and took to its heels.
Artan lingered, just for a moment: he hadn’t expected such an abrupt retreat, but then he was seized by a singular rage, and he hurried after it.
Apprentices differed from true hunters in that their mental reflexes were not as well developed as they needed to be. For Artan this lack of reflex was fateful.
He continued his hunt.
Artan understood quickly that he wouldn’t overtake the beast in the mob. The crow ran much faster than he and agilely skirted passersby, not running into anyone.